kreshenskaya | Entries tagged with новое

Какая щедрость -- дождь после жары!
Все окна настежь, и вдыхаешь влагу,
И вместе с ливнем чувствуешь отвагу
В своей груди, но только до поры...

Тихонько гаснет ливневая страсть,
И духота опять напоминает,
Что высоко подняться -- что упасть,
И -- воздуха, и жизни не хватает!

Но слышу я: о вкусе лишь молись,
Ведь только он оправдывает жизнь.

О, сколько ненаписанных стихов
В себе ношу, сама того не зная,
Всё росчерки в душе и тьма штрихов,
Которые теперь не распознаю.

Зачем я убегала в эту жизнь
Как будто в омут с головою,
Роптали музы вслед: очнись, вернись,
Всё -- сон, что не в тебе и не с тобою...

А я не откликалась, не могла.
О, сколько я бумаги сберегла.

Давай уедем не надолго, что ли,
От этой патентованной юдоли,
Ведь на земле так много разных мест,
Чтоб отдохнуть, пока не надоест.

Куда-нибудь, где дышится легко,
Где символ возрожденья, молоко,
Несёт волна к ногам твоим вспенённо...
Но это всё от нас так далеко,
Но ближе, чем мы сами, и исконно.

И у нас тут идут дожди.
Не куражит что-то...
Слова... слова...
Отсырели дни, как дрова,
мокнут всюду дома, трава...
Ко всему одна рифма -- жди.
Мы всегда здесь чего-то ждём,
не уходим, уже уйдя,
или счастливы под дождём,
или прячемся от дождя.

Дождь -- не просто
вода с небес,
экзистенция, вам, не тля,
человеку, что бог, что бес,
лишь бы дождь орошал поля.
Мысль на мысль
наскочит, спеша,
как прохожие под дождём,
лишь лампадкой горит душа
этим хмурым дождливым днём.

Зачем ты смеёшься над миром?
Я знаю твои рубежи
И смех иронической лиры,
И слёзы, что прячешь во лжи.

Я знаю, поскольку не знаю,
Кто выдумал весь этот ад,
А воля -- попытка такая...
Ты, что же, свободе не рад?

Но, кто не в плену у иллюзий?
Я лучше о том промолчу,
Кто часто нашёптывал Музе,
И вместе с тобой хохочу.

Пробивается к свету
На газонах трава,
Это отзвук ответа
На слепые слова,
Что в зиме затерялись
В этой снежной стране,
Что во мне примирялись
И звучали вовне.

Эти травы рассвета,
Где царят ещё сны,
Бредят сумраком лета,
Бродят соком весны...
Мы всегда на прицеле
Этих пристальных трав,
Где всегда на пределе
Ты окажешься прав.

Я здесь недавно ли, давно,
В стране, где можно лишь молиться,
Где слОва терпкое вино
Быть повторённым не боится.

Где застревает в небе взгляд,
И ты не замечаешь даже,
Где воздух, как смертельный яд,
И ты объединён с пейзажем.

Когда приступит время выть,
По сути обнажённым втуне,
Душа опять захочет быть,
Словно волчица в полнолунье.

Есть у души второе дно, --
Когда мороз идёт по коже...
Где нет тебя уже давно,
А там, где есть, тебя нет тоже.

В День Рожденья в человеке
Просыпается ребёнок,
Просыпается телёнок
И... жучок и... паучок,
Он сидит и ждёт подарков,
Хотя вырос из пелёнок...

Говорит, что он не любит
День Рожденья, дурачок!

06.01.13.

Здесь всё -- отчаянье, зима
Декабрьской чести,
К тому же мир сошёл с ума,
Плохие вести.

Конец каких-нибудь времён
Или начало?
Я колыбель иных имён
В себе качала.

Чтобы теперь мне было с кем
Перекликаться,
Чтоб вне ранжиров и систем
В стихах остаться.

Я небес не раздвину,
Где в предательском сне
Кто-то с холодом в спину
Смотрит пристально мне.

Ни строки, ни рассвета
Не предай в этом сне,
Ни одной сигареты,
Ни монеты на дне.

Есть запрет на такое,
Чтоб себя не сберечь...
Лишь сияньем покоя
Обретается речь.

Какая благодать, когда зимы примета
Несёт в себе покой, круг тайный соверша,
А то, что на прокорм, засуетит поэта,
И Муза замолчит, как гордая душа.

Жизнь в перебранке дней, как всполох многоточий,
Не упрекай его за крохи со стола,
За эту праздность дней и чудотворство ночи,
Что Муза в свой чертог любимца увела.

Волшебна, но коварна осень,
Тепло как пряник, холод -- кнут,
То вдруг к рассвету подморозит
Ввиду других проблем и смут.

Идёт пора такого нрава --
Дождям осанну не споёшь,
Но снег придёт легко и браво,
И лёд блеснёт, как будто нож.

Осеннему теплу не верю,
Листвой, что златом, не смущай...
Клубится плед, как шкура зверя,
Я дома, здесь тепло и чай.

В ветвях развал, мелодия на пальцах,
Осенняя опричнина в душе,
Растянутое небо, как на пяльцах,
И птиц кресты в нём вышиты уже.

Древес чертёж -- всё спутано, воздето,
В них чёрных иероглифов секрет...
Листва мертва, и в вечности воспета
Всей горечью осенних кастаньет.

Пахнет прелой листвою, корою,
Пахнет домом осенней порою,
Пахнет мокрой и жирной землёю,
По утрам уже пахнет зимою
И золою сожжённой листвы...
Я всё в памяти это зарою,
Но в стихах всё отыщете вы.

Я знаю, что туда
Путь труден и далёк,
В страну высоких трав,
В страну ветров зелёных,
Где талая вода
Колышется у ног,
И смотрят старики
Светло и отрешённо.
Придя на запах трав,
Я больше не вернусь
Назад, где вечный зов
Несбывшегося лета,
Мне ветер принесёт
Неведомую грусть,
И станет тих мой дом
До самого рассвета.

А эта суета --
Она, как вечный праздник...
Докучно быть в толпе.
И скучно пировать.
И день, как дурачок,
Пройдоха и проказник,
Я знаю, ночью он
Залазит под кровать.

Мы хороши, когда
Во сне никто не слышит
О чём молчим, сомкнув
Улыбкой сна уста...
Как хорошо, когда
Вам в спину быт не дышит,
И можно дни срывать,
Как ягоды с куста.

Есть у публики вечный искус
Торговаться за точность прозрений,
Портить вкус у доверчивых Муз
И гноить поэтический Гений.

Последнее солнце лета
Впитала листва и стала
Сама самородком света --
Всё то, что она искала.

Нашла, чтоб на землю падать,
Где всё тыщу раз воспето...
Быть может, её награда --
Остаться в строке поэта.

А по сути -- есть дом
И Техас за окном,
А, быть может, Россия.
Кто один, кто вдвоём,
А, быть может, втроём,
И меж ними -- Мессия.
Больше нет ничего
В этом мире большом,
Как он крохотен, право...
Звери, птицы, вода
И дитя голышом,
И волшебные травы.
Нам однажды дано
Приходить в этот мир,
На задворках вселенной,
Чтобы души свои
Отпустить из квартир
Ипостасью нетленной.

Ещё не взведены курки,
Ещё послание в конверте,
Уже уходят сквозняки
В пустые корридоры смерти.

Не продышаться от вранья,
Кликушества и лицемерья,
Здесь вечный праздник бытия,
И всё пропахло суеверьем.

Ещё не слышен медный гуд,
Как дождь печальный на кладбище,
Что дни навытяжку идут,
Где дирижирует Поприщин.